Выпускники школ латвийских больше не смогут отвечать на экзаменах по–русски
Минобразования и науки под руководством Карлиса Шадурскиса в ближайшее время может подать на рассмотрение правительства измененные правила по содержанию и проведению централизованных экзаменов. В них будет исключен пункт, согласно которому учащиеся при сдаче экзамена по завершении средней школы могут отвечать на русском языке.
Повторение пройденного
Экзаменационные задания уже несколько лет доступны только на государственном языке, однако русскоязычные или билингвальные школьники пока могут отвечать и на русском. У ученика есть право выбора. При этом он должен писать только на каком–то одном языке, то есть если уже начал отвечать по–латышски, то не может перейти на русский язык, и наоборот. И если учащийся пишет по–русски, за это до сих пор нельзя было снижать оценку. Таковы правила, утвержденные кабмином.
Замгоссекретаря минобразования и науки Эвия Папуле признала, что на самом деле сейчас выпускники средней школы на экзаменах очень редко отвечают на русском языке, такой возможностью пользуются лишь около 30% учащихся школ нацменьшинств. К тому же они не отвечают только на русском, а частично на русском, частично на латышском языке.
В то же время, как указывает Папуле, если все учащиеся латвийских школ изучают предметы на латышском языке, то у них не должно быть сложностей сдать экзамены на государственном языке. По ее словам, сейчас разрабатываются поправки к правилам о сдаче централизованных экзаменов, согласно которым все учащиеся школ Латвии должны будут сдавать экзамены только на латышском языке.
Кому неймется?
Казалось бы, был достигнут какой–то компромисс, к чему снова поднимать волну?
Обратимся к истории вопроса. Несколько лет назад минобразования заявило, что будет все образование, начиная с детского сада, переводить на госязык. И дата была установлена: 2018 год. Тогда прокатилась хоть немногочисленная, но довольно бурная волна протестов у Кабинета министров и у минобразования. После чего разговоры о том, что с 2018 года все образование будет переведено на латышский язык, были временно прекращены. Значит ли это, что была оставлена сама идея? Конечно же, нет! Просто дело решили делать по–тихому, не озвучивая громких реформ.
Вот, например, полный перевод всех экзаменов на госязык озвучивается всего лишь как «поправки к правилам о сдаче централизованных экзаменов». И база под это подводится вполне логичная: мол, если выпускники могут отвечать на вопросы по–русски, то и всем проверяющим экзаменационные работы необходимо знать русский язык! И получается, что если, например, учитель по математике, биологии или физике не владеет русским языком, то он не может заявить свою кандидатуру на роль экзаменационного проверяющего.
Для тех, кто не в курсе: государственные централизованные экзамены проверяются не в школе и не теми учителями, которые вели предмет. Порядок действий таков: выпускники пишут работу, на которой нет ни их фамилии, ни номера школы — только условный код. Сразу после окончания экзамена все работы из всех латвийских школ собирают в кучу и отвозят в одно назначенное место, где их проверяет в течение нескольких дней сборная команда учителей. Заявить свое участие в проверке может каждый желающий. Эта дополнительная работа оплачивается, но не столь щедро, чтобы стояла очередь. Поэтому обычно учителей на проверку работ отправляют по разнарядке директора школ. И уж точно они имеют в виду, знает или нет учитель русский язык. Выбор всегда есть, желающие не ломятся, но вы ж понимаете, что это дело принципа.
Шадурскиса — в отставку
Поэтому минобразования взялось за поправки, согласно которым выпускники должны будут отвечать на экзаменах только на латышском языке. Чем это обернется для учеников школ меньшинств и так ли стоит бояться очередного выпада правящей элиты?
«Ясно, что учащиеся билингвальных школ, работающих по программе образования нацменьшинств, будут сдавать экзамены хуже и, соответственно, еще меньший процент их будет поступать на бюджетные места в вузах, — поясняет доктор педагогических наук и президент фонда «Родители — детям» Яков Плинер. — Следовательно, больший процент представителей нацменьшинств останутся в самом низу социальной лестницы, что невыгодно государству, вредно для Латвии. Считаю это ущемлением прав нацменьшинств. Для примера: был у меня такой ученик Артур, который по всем раскладам должен был сдать биологию на отлично, но решил, что его лучше оценят, если он будет отвечать на латышском. В результате мальчик выполнил небольшой процент работы и получил посредственную оценку. Таким образом, юноша смог поступить только на платное отделение Рижского университета им. Страдыня (хорошо, что у родителей были деньги, чтобы платить за обучение).
Сегодня он стал врачом, но если бы у родителей на было денег, он бы им не стал. Что касается проблем, которые возникают у латышских учителей с проверкой работ, написанных на русском языке, то уверен, что в стареющем корпусе преподавателей достаточно педагогов, владеющих русским языком настолько, чтобы проверить экзаменационные работы по своему предмету. Уверен, что это нововведение приведет к тому, что еще большее число представителей нацменьшинств будут поступать в вузы России, Англии, других стран и многие из них уже никогда не вернутся в Латвию. И еще больший процент не смогут успешно окончить среднюю школу и будут обречены существовать на самом низу социальной лестницы. Поэтому мы протестуем против непродуманных действий Шадурскиса и считаем, что он заслужил, чтобы его отправили в отставку».
Не очень–то и боялись
На самом деле существует определенная категория выпускников, для которых обязаловка писать ответы на экзаменах только по–латышски может обернуться настоящей катастрофой. И прежде всего это касается тех ребят, которые недавно приехали в Латвию вместе с родителями, временно или на постоянное место жительства. А таких в школах немало. Например, в Рижской еврейской школе им. Дубнова в каждом классе по нескольку учеников, которые и русским–то языком владеют не в полном объеме (говорят, но не пишут). А уж с латышским у них и вовсе сложились не самые дружественные отношения. Много в рижских школах и россиян, узбеков, украинцев, представителей других национальностей, которые, конечно, усиленно учат латышский язык по индивидуальной программе, уже почти все понимают, даже могут говорить, но не писать же серьезнейший выпускной экзамен! Одно дело прочитать по–латышски задание и потом ответить по–русски и совсем другое дело — дать развернутый ответ, например, по географии или биологии.
К тому же как быть в том случае, если преподавание в школе велось на русском языке? Ведь пока что пропорцию 40/60 никто не отменял, и ту же физику или химию во многих школах преподают пока еще на русском. Или это и есть тихий подкоп под компромисс: зачем вам преподавание на русском, если учебники давно на латышском да и экзамены сдавать на нем же?
«На деле экзамены проверяют разные люди, и наши дети готовы отвечать на экзаменах по–латышски, так как все предметы, кроме физики и химии, они изучают на латышском, — объясняет доктор педагогики, директор рижской средней школы № 34 Наталия Рогалева. — И мы не требуем, но советуем детям писать ответы на госязыке. К тому же вся терминология (так как учебники на государственном) на латышском языке, контрольные и подготовительные работы тоже, и неизвестно, кто их экзамен будет проверять. Исходя из этого мы им советуем писать на латышском, и на моей памяти за все время только человека два отвечали на вопросы по–русски. Это касается централизованных экзаменов: математика, физика, химия, биология, география. Английский, русский, немецкий, французский не считаются, потому что там отвечают на том языке, который изучают.
Латышский и история, естественно, преподаются и сдаются на латышском. И даже с физикой и химией, которые у нас в школе преподаются на русском, ситуация такова, что учебники на русском давно уже не издаются и фактически дети учатся хоть и на русском, но по латышским учебникам. И чтобы прочитать параграф и разобраться в нем, все равно приходится пользоваться латышской терминологией. Что же касается биологии, там, конечно, есть вопросы, требующие развернутого ответа, но это наука, больше похожая на физику, чем на литературу, то есть требует точного владения терминологией. В этом году еще можно будет пользоваться на экзамене русским языком, но для нас этот вопрос не особенно–то стоит».
Кстати, учителя, которые проверяют экзаменационные работы, не видят ни фамилий, ни номера школы, но было бы глупо отрицать, что они также не видят, по какой именно программе учился выпускник — нацменьшинств или латышской, особенно если экзамен написан по–русски. Видно и когда на латышском, так как существуют характерные ошибки, не свойственные носителям языка. «Но когда экзаменационная работа написана по–русски, это просто бросается в глаза, — говорит Рогалева. — Для наших двенадцатиклассников вопрос писать по–русски или по–латышски особо не стоит, так как они в течение всей средней школы тренируются писать по–латышски. Поэтому, я думаю, для большинства из них это не очень принципиально. Говорю про свою школу. Но допускаю, что есть какие–то дети, для которых это может быть принципиально, и если мы говорим о равном подходе ко всем, то для этих детей было бы важно оставить русский язык, иначе они не могут показать свои знания, у них знания смазываются каким–то определенным уровнем владения латышским языком, и это им мешает».
Остается добавить очевидные вещи. Учащимся средней школы приходится тратить свои силы и время не на освоение и углубление знаний, а на бессмысленные, с точки зрения обучения, тренировки, на то, как они продемонстрируют эти знания на экзамене на латышском языке — только лишь в угоду тем, кто диктует нам правила, по которым мы должны жить в своей стране. Не исключено, что для кого–то это путь в низы социальной лестницы, но большинство только закалится и станет сильнее, а значит, конкурентоспособнее. Вон их сколько уже в стране — молодых билингвов, блестяще владеющих обоими языками, причем и письменным, и устным. Может быть, национально озабоченным гражданам пора уже задуматься над тем, каких суперлюдей они сами взращивают?
Татьяна МАЖАН.