Латвия готовится торжественно отметить столетие республики. Но что из себя представляли события, подготовившие 18 ноября 1918 года?
Автономия
Впервые вопрос — пока об автономии Латвии — ставился еще в 1916 году. К тому времени закон о земствах (местном самоуправлении) на прибалтийские губернии России не распространялся. В силу традиции земские функции здесь находились в руках остзейского дворянства.
При Александре III в результате политики русификации, направленной на распространение единых законов и языка на территории всей империи, местные традиции начали коренным образом ломаться, однако при Николае II процесс прекратили, а те, что сломать все–таки успели, начали постепенно восстанавливать. Одна из главных причин — события революции 1905–1907 годов.
Латышская буржуазия, к началу века уже достаточно прочно стоящая на ногах, стремилась к политической власти. Но остзейское дворянство не намерено было уступать ни пяди.
Что там латышская буржуазия! Остзейцы умели ставить на место и российскую администрацию.
В 1899 году по случаю столетия А. С. Пушкина домовладельцы Рижского взморья решили свою главную улицу Йоменскую (Йомас) переименовать в Пушкинскую. Получили разрешение лифляндского губернатора и начали потихоньку прибивать новые дощечки. Но Майоренгоф (Майори) представлял собой часть майоратного имения баронов Фиркс, поэтому все домовладельцы считались не собственниками, а лишь вечными наследственными арендаторами. Так что их мнение никакой законной силы не имело. Барон приказал новые таблички сбить и вернуть на место старые. Власти вынуждены были расписаться в своем бессилии, ибо соблюдали заповедь Dura lex, sed lex.
Однако жители Юрмалы были людьми упорными. Они дождались празднования в 1913 году 300–летия династии Романовых и в начале 1914–го, собравшись, постановили переименовать Йоменскую в Романовскую. Добились одобрения не только губернатора, но и генерал–губернатора, однако новый барон Фиркс, наследник предыдущего, в своем упорстве оказался достойным противником. Он отказался изменять название принадлежавшей ему улицы пусть даже именем императорской фамилии.
Началась самая настоящая война. Представители общественности организовали патриотическую манифестацию и настаивали на осуществлении своего монархического замысла. Однако не на того напали…
Понятно, что в такой атмосфере латышской буржуазии было весьма проблематично перехватить политическую власть в собственном крае. А делать солидные деньги, не имея власти, ой как нелегко.
Война спишет всё
Ситуацию изменила война. С первых месяцев стали расти антинемецкие настроения. Пронизывающие все слои населения. Это, а также тяжелые потери России, должны были сделать Петроград (столица была переименована в первые же месяцы войны) более внимательным к требованиям национальных окраин.
И вот 24 марта 1916 года латышские депутаты IV Госдумы Янис Залит и Янис Голдман внесли в нее «Законодательное предложение о введении земских учреждений в Прибалтийском крае». Проект подписали 93 депутата, среди которых были и такие видные кадеты, как П. Н. Милюков и А. И. Шингарев.
В проекте предлагалось ввести двухступенчатое (волостное и губернское) земское самоуправление с делением Лифляндской губернии на две части: латышскую и эстонскую. Ввести употребление латышского и эстонского языков в земском делопроизводстве. Поместья остзейского дворянства и все его капиталы должны были перейти в распоряжение образующихся самоуправлений. То есть, по сути дела, одобрялась их конфискация у владельцев — немецких помещиков.
Реализация всех предложений должна была привести к созданию прочно стоящего на ногах национального самоуправления. Это еще не самостоятельная государственность, но тем не менее!
Проект был направлен в думскую комиссию по самоуправлению, но председатель комиссии октябрист (член партии, названной в честь манифеста 17 октября 1905 года, провозгласившего ряд общедемократических свобод) С. И. Шидловский отказался включить его в повестку дня. И дело даже не в том, что он опасался, как бы предлагаемые меры, проводимые в непростое военное время, не заложили основы для раскола страны. Он понимал, что обсуждение такого вопроса имело бы следствием интенсивное муссирование его в прессе. Это привлекло бы внимание широчайших слоев населения. А дальше — по принципу домино.
В те годы еще не был изобретен термин «парад суверенитетов», зато было понятно, что на фоне тяжелых неудач 1915 года стоит только чуть–чуть ошибиться во внутренней политике и…
Без лишней гласности «проект 93–х» рассматривался в министерствах и ведомствах, чтобы окончательно решить его судьбу в Совете министров, почти все члены которого считали, что реформы управления в Прибалтийском крае необходимы. Однако министры опасались, как бы проведение реформ в предложенном объеме не привело к обособлению Прибалтики от остальной России.
Наиболее полно мнение правительства выразил министр иностранных дел С. Д. Сазонов: «…Я не отношусь с предвзятым недоверием к тем или иным народностям империи, но в то же время считаю, что не в интересах России имперскими законодательными мерами служить укреплению маленьких племенных групп на наших окраинах… Сохранение за немецким населением трех губерний прежнего господствующего положения, конечно, недопустимо; но столь же недопустима передача влияния и земской власти в обладание эстонцев и латышей. Только внимательно продуманная система куриальных выборов (то есть выборов от различных групп населения. — О. П.) может создать необходимое равновесие всех элементов населения, и только этим равновесием может быть обеспечено подчинение всех их задачам общегосударственным».
Время убило реформы
20 мая 1916 года Совет министров принял решение отложить разработку реформ до конца войны. А там видно будет.
Но осенью 1916 года на захваченных территориях российской империи Германия провозгласила создание независимого польского государства. Это показало Петербургу, что с решением нацвопроса в Прибалтике лучше не затягивать.
9 ноября министр внутренних дел А. Д. Протопопов предложил премьер–министру Б. В. Штюрмеру рассмотреть вопрос заново. Главное, он предлагал тотчас же сделать заявление в думе о том, что реформа будет осуществлена. Понятно, что делалось это для успокоения общественного мнения, и, в первую очередь, общественного мнения латышей и эстонцев.
23 ноября 1916 года Совмин поручил МВД разработать проект реформ. Думалось, что время есть. И мало кто предполагал, что через три месяца Песочные Часы Времени будут разбиты и миллионы песчинок человеческих судеб будут ввергнуты в хаос.
Олег ПУХЛЯК,
историк,
специально дня газеты «Вести Сегодня».